Характеристика Оболт-Оболдуева в поэме «Кому на Руси жить хорошо. Образ и характеристика оболта-оболдуева в поэме кому на руси жить хорошо некрасова сочинение Кому на руси жить хорошо гаврила афанасьевич

Некрасов изображает в поэме формы и методы социального и материального порабощения, на основе которых активизируется политическое сознание народа. Достигается это, в частности, Зарисовкой галереи типов дворянства. Писатель в основу характеристики этих типов кладет точку зрения мужика. Что увидели и как пытливые, дотошные мужики оценили дворянство, знакомясь с помещиками? Крестьяне встретили Оболт-Оболдуева. Уже имя помещика привлекает наше внимание своей заостренностью. Во премена Некрасова орловское слово оболдуй (обалдуй), как свидетельствует В. И. Даль, значило: «невежа, неотесанный, болван» 15. Но фамилию эту Некрасов не выдумал. Ею была «окрещена» в какие-то далекие времена семья помещиков. По свидетельству «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона, это был «древний русский дворянский род... записанный в V часть родословной книги Владимирской губернии». Рукописные варианты поэмы показывают, что Некрасов стремится приблизиться к народным кличкам и усиливает иронический оттенок фамилии. Появляется двойная фамилия: сначала Брыково-Оболдуев, Долгово-Оболдуев и, наконец, Оболт-Оболдуев.

Работая над образом, Некрасов заботливо обрабатывал жизненный материал, характеризующий типологическую сущность дворянства. Далеко за примером идти не пришлось. Отец поэта Алексей Сергеевич был колоритной фигурой помещичьей России. Метод обращения с крепостными, страсть к псовой охоте, барскцй гонор и многое другое роднит Оболт-Оболдуева с отцом Некрасова.

В первом из помещиков, появившихся перед мужиками, Некрасов подчеркивает черты, характеризующие относительную устойчивость класса. Герою 60 лет. Он пышет здоровьем, у него «ухватки молодецкие», широкая натура (страстная любовь к земным радостям, к ее утехам). Он не лишен своеобразной поэтичности в восприятии русской природы, ее «красы и гордости». Вдохновенно говорит помещик о «рыцарском, воинственном, величественном виде» жизни, когда можно было веселиться, колобродить «свободно и легко». Он не плохой семьянин и по своим личным качествам человек не жестокий, не самодур. Его же отрицательные черты («кулак — моя полиция», «кого хочу — казню» и т. д.) художник изображает не как личные черты характера, а как классовые качества, и потому они становятся более страшным явлением. Кроме того, все хорошее, чем хвалится помещик, обесценивается, приобретает другое значение. Насмешливое, враждебное отношение, возникшее между мужиками и помещиком, — признак классовой розни. При встрече с мужиками помещик хватается за пистолетик. Оболт-Оболдуев ссылается на свое честное, дворянское слово, а мужики заявляют: «Нет, ты нам не дворянское, дворянское с побранною, с толчком да с зуботычиной, то непригодно нам!»
В первоначальной редакции Некрасов более откровенно говорил о вражде классов. Помещик, выслушав мнение мужиков о дворянском слове, сказал: «Ну, сволочь!» Затем поэт писал: «Грубить вы начинаете», а в окончательной редакции появилось ироническое и беспомощное: «Эге! Какие новости!»

Оболт-Оболдуев с насмешкой относится к освобождению крестьян, но уже свою полицию кулак в ход не пускает. В независимом тоне, с иронией продолжают говорить мужики. Два мира интересов, две точки зрения, два непримиримых лагеря находятся в состоянии неутихающей борьбы и «выверяют» свои силы. Дворянин еще упивается «родословным деревом». Он гордится отцом, выросшим в именитой татарской семье (семье богатой, близкой к дар ской фамилии), восхищается прошлым матери (происходящей также из знатной среды), но помещик уже не чувствует горькой иронии ни от того, о чем сам говорит, ни от той оценки, которую выражают его проницательные слушатели. Столкновением двух контрастных мнений, двух оценок Некрасов подчеркивает непроходимую пропасть. Выспреннему понятию «родословное дерево» противопоставлено будничное, юмористическое, мужицкое: «Видели древо всякое». Торжественному воспоминанию о старинных русских грамотах, в которых указывалось богатство отца и возможность тешить государыню борьбой медведей «в день царских именин», противопоставлено саркастическое, классовое: «С медведями немало их шатается прохвостов и теперь».

Восторгу дворянина, род матери которого прославлен в летописи тем, что «пытался поджечь Москву, казну пограбить», противостоит суровое, как приговор: «А ты, примерно, яблочко с того выходишь дерева? — Сказали мужики».
Писатель строит диалог мужиков с помещиком так, чтобы для читателя стали предельно ясными и народное отношение к дворянству, и новый этап развития самосознания крестьян. Мужики в результате разговора поняли главное: что значит «кость белая, кость черпая» и почему «им разный и почет». А поняв это, разговор помещика о том, что «карал — любя», «больше ласкою я привлекал сердца» и по праздникам к «домашней всенощной крестьяне допус-калися», воспринимается мужиками с издевкой. Пусть про себя, но они правильно думали: «Колом сбивал их что ли, ты молиться в барский дом?» Словам барина: «Любил меня мужик» — они противопоставили рассказы крепостных «про трудные их промыслы, про чужедалъйы стороны, про Петербург, про Астрахань, про Киев, про Казань», куда «благодетель» посылал крестьян на заработки, и откуда, признавался дворянин, «поверх барщины, холста, яиц и живности, всего, что на помещика сбиралось искони, гостинцы добровольные крестьяне нам несли!»

Рост политического самосознания крестьян сопровождается показом дворянства, осознающего свою историческую гибель. Художник создает картину, убеждающую, что подобное осознание явилось результатом не какого-то личного, тем более минутного настроения отдельного представителя дворянства, а настроением, выражающим типическое положение класса. Способ типизации и общественных условии, и настроения Оболт-Оболдуева является развитием приемов, употребленных Некрасовым еще при изображении представителя другой основы самодержавия — попа. Торжественный рассказ помещика о «хорошей» жизни с вотчиной обрывается неожиданно страшной, картиной. Напомним, что поповские «лясы» снимаются образом черной плачущей тучи. Помещик — представитель земных, материальных форм рабства — также не заканчивает своей речи о «благочинном» отношении к мужику. Его «лясы» обрывает уже другая сила: звуки «небесной музыки».

Подчеркнем, церковь смерть человека использовала всегда для воспитания у живущих бескорыстного отношения к материальным богатствам, к земным интересам. Некрасов, стремясь показать внутреннее единство светского, земного с «духовным», небесным, патетическую речь помещика обрывает не явлениями природы (туча, дождь, солнце), а явлениями церковной службы: «Чу! похоронный звон!.. По утреннему воздуху те звуки, грудь щемящие, неслись». В Кузьминском хоронили жертву пьяного разгула — мужика. Странники не осудили, а пожелали: «Покой крестьянину и царствие небесное». Оболт-Оболдуев похоронный звон принял иначе: «Звонят не по крестьянину! По жизни по помещичьей звонят». Могильные предчувствия румяного помещика, успевшего во время разговора с мужиками несколько раз выпить водочки, имеют историческую основу. Оболт-Оболдуев живет в трагическое для своего класса время. Нет у пего духовного, социального родства с кормильцем. Порвалась цепь великая, и «...мужик сидит — не двинется, не гордость благородную — желчь чувствуешь в груди. В лесу не рог охотничий звучит — топор разбойничий».

Некрасов в типе Оболта-Оболдуева раскрыл степень осознания представителями дворянского класса своей исторической гибели. При относительной еще устойчивости ясно наметился разрыв между экономическим, правовым существованием и общественным положением класса. Политическое сознание крестьянства, рост его организованности, сила сопротивления настолько не соответствовали юридической и практической форме отношений, что дворянство морально, психологически осознавало себя побежденным.

Подобное самосознание не было присуще всем представителям дворянства. Консервативная его часть предпринимала усилия для того, чтобы восстановить статус крепостного права. Тем самым консерваторы выражали свой особый страх, рожденный сознанием обреченности. Бесполезность, комичность подобных затей Некрасов рисует в главе «Последыш». Эта глава является логическим продолжением наказа дворянства, а также характеристики рос-га политического самосознания крестьянства, применяющего в своей борьбе определенные тактические приемы. Глава «Последыш» поэтому должна следовать за главой «Помещик», оставаясь главой второй части поэмы (как и отмечено Некрасовым в скобках).

Было бы неверно говорить, что каждая встреча делает героев поэмы «Кому на Руси жить хорошо» мудрее. Так, встречая «барина кругленького» - помещика Оболта-Оболдуева , крестьяне ведут прежнюю речь:

Скажи ж ты нам по-божески,
Сладка ли жизнь помещичья?
Ты как - вольготно, счастливо,
Помещичек живешь?

Поведение и реакция странников на рассказ помещика свидетельствует о том, как трудно протекает процесс действительного освобождения - уже нравственного - русских крестьян: их робость перед помещиком, нежелание сидеть в его присутствии - все эти детали складываются в характеристику «деревенских русских людей», привыкших к тому, что они люди «низкого рода».

В сущности, вся глава представляет собой «мерочку господскую» - здесь в основном представлено мнение помещика о помещичьем сословии и о крестьянах. И в то же время мужики - не безмолвные свидетели рассказа: не осмеливаясь возражать помещику, они вольны в своих мыслях. И эти мысли позволяют сопоставить «мерочку господскую» с «мерочкой крестьянской», увидеть оборотную сторону нарисованной Оболт-Оболдуевым идиллической жизни помещиков и крестьян при крепостном праве и одновременно постичь душу крестьянскую.

Глава обнаруживает пропасть, сложившуюся за годы рабства: помещик и крестьяне говорят на разных языках, одно и то же событие ими воспринимается по-разному. То, что помещик считает «хорошим» для крестьянина, странникам не кажется «счастьем». У крестьян и помещика разное понимание и «почета», что и открывает разговор о родословной. Автор не случайно начинает разговор о «счастье» помещика с истории его рода. История предков Оболта-Оболдуева обнаруживает, при всем сатирическом заострении, реальные черты жизни России: вершители судеб крестьянских получали дворянство за умение потешить русского государя. «Почет» для помещика - древность рода, а не его подлинные заслуги перед государством, перед народом.

Слушая идиллический рассказ помещика о прошлом «благоденствии», крестьяне по-своему воспринимают это «благоденствие», особенно когда рассказ касается «вотчины». Они не спорят с помещиком, не возражают ему. Но переданные автором мысли мужиков обнаруживают подлинный смысл «идиллии», за которой стоят все те же унижения крестьян и насилие над их душами. Так, когда помещик рисует картину «духовного родства» помещиков и крестьян, вместе молившихся в господском доме во время «каждого почитаемого двунадесятого праздника», крестьяне, соглашаясь вслух, про себя недоумевают:

«Колом сбивал их, что ли, ты
Молиться в барский дом?..»

Что же составляло «счастье» помещика в еще недавней жизни? Первое, чем так гордится помещик, что называет он «почетом», - покорность крестьян и даже самой природы:

Пойдешь ли деревенькою -
Крестьяне в ноги валятся,
Пойдешь лесными дачами -
Столетними деревьями
Преклонятся леса!

Его рассказ действительно убеждает: «жил он, как у Христа за пазухой»: праздники, охота, вольная и праздная жизнь составляли «счастливую» жизнь помещиков. Но «счастлив» был и народ, уверяет помещик. «Счастье» его, как полагает Оболт-Оболдуев, заключалось - в ласке помещика, в угождении помещику. Вспоминая о недавнем еще прошлом, когда он был безраздельным хозяином вотчины («Ни в ком противоречия, / Кого хочу - помилую, / Кого хочу - казню. / Закон - мое желание! / Кулак - моя полиция! <...>»), он искренне убежден, что прежде он «хорошо жил» со своею «вотчиной».

Но «господская мерочка» не совпадает с крестьянской. Соглашаясь с тем, что «житье» помещика и впрямь было завидное, крестьяне-странники весьма скептически выслушивают его рассказы о «счастье» вотчины. Не случайно на вопрос Оболт-Оболдуева: «Так вот как, благодетели, / Я жил с моею вотчиной, / Не правда ль, хорошо?..», крестьяне в своем ответе «хорошей» признают только жизнь помещика: «Да было вам, помещикам, / Житье куда завидное, / Не надо умирать!»

Однако нынешние несчастья помещика не кажутся странникам ни надуманными, ни смешными. За жалобами помещика действительно встает очень важная проблема российской жизни. Целые поколения русского дворянства, жившие за счет чужого, дарового труда, оказались абсолютно не способными к иной жизни. Оставшись хозяевами земли, но лишившись даровых рабочих, они и принадлежащую им землю воспринимают не как мать-кормилицу, а как «мачеху». Труд несовместим для них с «чувствами деликатными» и «гордостью». Перефразируя Некрасова, можно сказать, что «привычка и над помещиком сильна», - привычка к праздной жизни. И потому упреки устроителям реформы, звучащие из уст помещика, не столько смешны, сколько исполнены драматизма, - за ними определенное отношение к жизни, которое формировалось в течение столетий:

А если и действительно
Свой долг мы ложно поняли,
И наше назначение
Не в том, чтоб имя древнее,
Достоинство дворянское
Поддерживать охотою,
Пирами, всякой роскошью
И жить своим трудом,
Так надо было ранее
Сказать... Чему учился я?

Не случайно в центре главы - символическая картина колокольного похоронного звона. Похоронный звон по умершему крестьянину помещик воспринимает как прощание с помещичьей жизнью: «Звонят не по крестьянину! / По жизни по помещичьей / Звонят!.. Ой, жизнь широкая! / Прости - прощай навек! / Прощай и Русь помещичья!» И, что важно, эту драму помещика признают и крестьяне: их мыслями о всеобщем неблагополучии и завершается глава:

Порвалась цепь великая,
Порвалась - расскочилася:
Одним концом по барину,
Другим по мужику!..

Поэма должна была привести читателя к выводу о том, что счастье народа возможно лишь без Оболт-Оболдуевых и Утятиных, тогда, когда народ станет подлинным хозяином своей жизни. Некрасов определил словами крестьян основное содержание эпохи, того послереформенного времени, которое изображено в его поэме: Порвалась цепь великая, Порвалась – расскочилася: Одним концом по барину, Другим – по мужику!..

В основу характеристики помещиков писатель кладет точку зрения мужика. Вот крестьяне встретили Оболт-Оболдуева. Уже имя помещика привлекает наше внимание своей заостренностью. По словарю Даля, обалдуй значило: «невежа, неотесанный болван» . Герою 60 лет. Он пышет здоровьем, у него «ухватки молодецкие», широкая натура (страстная любовь к земным радостям, к ее утехам). Он неплохой семьянин, не самодур. Его же отрицательные черты («кулак – моя полиция», «кого хочу – того казню») Некрасов изображает как классовые качества. Все хорошее, чем хвалится помещик, обесценивается, приобретает другое значение.

Насмешливое, враждебное отношение, возникшее между мужиками и помещиком – признак классовой розни. При встрече с мужиками помещик хватается за пистолетик. Оболт-Оболдуев ссылается на свое честное дворянское слово, а мужики заявляют: «Нет, ты нам не дворянское, дворянское с побранкою, с толчком да с зуботычиной, то непригодно нам!».

Дворянин еще упивается «родословным деревом», гордится отцом, выросшим в близкой к царской фамилии семье. А мужики понятию «родословное дерево» противопоставляют будничное, юмористическое: «Видели древо всякое». Торжественный рассказ помещика о «хорошей» жизни обрывается неожиданно страшной картиной. В Кузьминском хоронили жертву пьяного разгула – мужика. Странники не осудили, а пожелали: «Покой крестьянину и царствие небесное». Оболт-Оболдуев похоронный звон принял иначе: «Звонят не по крестьянину! По жизни по помещичьей звонят!» Он живет в трагическое для своего класса время. Нет у него духовного, социального родства с кормильцем. Порвалась цепь великая, и «… мужик сидит – не двинется, не гордость благородную – желчь чувствуешь в груди. В лесу не рог охотничий, звучит – топор разбойничий».

В главе «Последыш» ценителями событий продолжают оставаться крестьяне. Странники на Волге увидели необычную картину: «вольный» народ согласился играть «комедь» перед князем, поверившим, что крепостное право возвращено. Именно розыгрыш, фарсовость ситуации помогает поэту обнаружить несостоятельность старых отношений, смехом покарать прошлое, которое еще живет и надеется, несмотря на внутреннее банкротство, быть восстановленным. Выморочность Последыша особенно выразительно выступает на фоне здорового вахлацкого мира.

В характеристике князя Утятина вопрос о дальнейшем упадке помещичьего класса приобретает особый смысл. Некрасов подчеркивает физическую дряблость и моральное оскудение помещика. «Последыш» не только немощный старик, он дегенеративный тип. Писатель доводит его изображение до гротеска. Выживший из ума старик тешится забавами, живет в мире представлений «нетронутого» феодализма. Члены семьи создают для него искусственное крепостное право, и он куражится над рабами. Анекдотические его приказы (о женитьбе старухи-вдовы на шестилетнем мальчугане, о наказании владельца «непочтительной» собаки, залаявшей на барина) при всей кажущейся исключительности создают реальное представление о том, что самодурство безгранично в своей нелепости и может существовать только в условиях крепостного права.

Образ Последыша становится символом смерти, символом крайних форм выражения крепостного права. Народ ненавидит его и ему подобных. Презирая, крестьяне смекнули: а может, выгоднее дотерпеть, «помалкивать до смерти старика». Сыновья Утятина, боясь лишиться наследства, уговаривают крестьян разыгрывать глупую и унизительную комедию, сделав вид, что крепостнические порядки живы.

Величайшее наслаждение доставляют Утятину вопли крестьян, подвергаемых за малейшую «провинность» мучительным истязаниям. Беспощадно разоблачает Некрасов все бесчеловечие и нравственного безобразие этого «последыша» крепостнических времен.

Крестьянская ненависть к помещику, к барину отразилась и в тех пословицах, которыми крестьяне характеризуют барина-помещика. Староста Влас говорит: Хвали траву в стогу, А барина – в гробу!

Помещики в поэме изображены сатирически. Это выражается в их портретных и речевых характеристиках. К своим крестьянам они всегда относились жестоко и высокомерно, презирая людей труда и ведя паразитический образ жизни. Исключение - лишь образ доброй губернаторши Елены Александровны. С горькой иронией автор изображает как самих помещиков, страдающих от отмены крепостного права, так и их верных холопов, привыкших к терпению, смирению и унижениям, не способных к открытому протесту и борьбе за свое освобождение

В поисках счастья герои поэмы «Кому на Руси жить хорошо» прежде всего обращаются к представителям высшего сословия: дворянству и духовенству. На дороге им встречается помещик из соседнего села, рассказывающий о своей жизни. Так появляется образ Оболта-Оболдуева в поэме «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова, и образ этот далеко не однозначен.

Уже сам смысл фамилии Оболта-Оболдуева подсказывает читателю о том, каков этот человек. «Оболдуй – невежа, неотесанный человек, болван» – такое толкование этого слова предоставляет в своем словаре Даль. Использованное в качестве имени собственного, оно отлично передает отношение крестьян в пореформенной Руси к помещикам. Сам Оболт-Оболдуев своим вопросом «Чему учился я?» косвенно подтверждает правильность своей фамилии. Любопытно, что Некрасов не выдумывает ее, а берет из родословных книг Владимирской губернии.

Помещик Оболт-Оболдуев вызывает смешанные впечатления. «Румяненький и кругленький», с «молодецкими ухватками», любящий посмеяться, он не похож на злого человека. Его наивная гордость своим происхождением от татарина Оболдуева способна вызвать разве что добродушную усмешку. Сам же он предпочитал обращаться с крестьянами, как отец: «больше ласкою я привлекал сердца».

Он с горечью вспоминает ушедшие времена, когда на праздники он христосовался с крестьянами, воспринимая их как одну большую семью, «по-братски» беседовал с вернувшимися с заработков мужиками и с невинным любопытством ждал их подарков: вина, варенья и рыбы. Не лишен Оболдуев и некой поэтической черты в характере. Его описание времен, когда помещик был единовластным хозяином на своей земле, наполнено искренним восхищением красоты русской земли. Озера, пашни, заповедные луга, дремучие леса, размеренный быт помещичьих усадьб и разнузданная удаль псовой охоты, «рыцарской, исконно-русской потехи» – вот что проносится перед глазами читателя во время рассказа Оболта-Оболдуева. Горечь его вполне искренняя: он отлично понимает, что былые времена уже не вернутся, и сожалеет не столько о своей потерянной власти, сколько о ушедшем величии Руси.

По жизни по помещичьей
Звонят!.. Ой жизнь широкая!
Прости-прощай навек!

Так восклицает помещик, заслышав далекий звон. Можно сказать, что в поэме «Кому на Руси жить хорошо» Оболт-Оболдуев выступает как трагический герой.

Но в то же время Некрасов не дает забыть о другой стороне помещичьей жизни: их счастье оплачивалось непосильным крестьянским трудом. Недаром мужики выслушивают излияния помещика с усмешкой, переглядываясь. И правда, достаточно вспомнить описание изможденного Якима Нагого, чтобы «пузатенький» барин перестал вызывать сочувствие. И тут образ конкретного Оболдуева переходит в сатирический, собирательный образ помещика вообще. Этот помещик привык жить за счет других: «сорил казну народную».

Размышлениями о том, каким должен быть человек и в чем должно состоять истинное человеческое счастье, первые четыре главы психологически подготавливают читателя к встрече с Гаврилой Афанасьевичем Оболтом-Оболдуевым. В главе «Помещик», возвращающей развитие сюжета к повествовательной схеме, намеченной «Прологом», в резком контрасте с высокими нравственными идеалами народа (образ Ермила) предстает перед судом правдоискателей жизнь одного из тех, кто превратил русские деревни в Разутово и Неелово, не давал мужику вздохнуть («Недыханьев уезд»), видел в нем рабочий скот, «конягу».

Как мы помним, уже в 40-е годы помещик и мужик представлялись Некрасову двумя полярными величинами, антагонистами, интересы которых несовместимы. В «Кому на Руси жить хорошо» он столкнул лбами помещичью и мужицкую Русь и своей авторской волей заставил Оболта «исповедываться» перед мужиками, рассказывать о своей жизни, отдавая ее на суд народный.

Сатирически нарисованный образ помещика — любителя псовой охоты — проходит через многие произведения Некрасова 40-х годов (водевили «Шила в мешке не утаишь...», «Ростовщик», стихотворения «Псовая охота», «Родина»). Давно уже установлено, что образ «угрюмого невежды» в «Родине» восходит к реальной личности отца поэта. Алексей Сергеевич Некрасов был очень типичной и колоритной фигурой эпохи крепостничества, и исследователи (А. В. Попов, В. А. Архипов, А. Ф. Тарасов) все отчетливее различают черты его облика и в скупом, мрачном, грубом герое «Псовой охоты», и в образе Гаврилы Афанасьевича Оболта-Оболдуева. Оболта роднит с А. С. Некрасовым кулачный метод расправы с крепостными, страсть к охоте, дворянский гонор. Но, как известно, тип никогда не равен прототипу. Оболт-Оболдуев — помещик, образ, синтезирующий в себе черты, наблюдаемые Некрасовым не только у отца, но и других помещиков пореформенной эпохи.

Образ Оболта нарисован сатирически. Это определяет выбор автором фамилии героя, особенности его портретной характеристики, смысл и тон рассказа помещика. Очень любопытна работа автора над именем героя. Во Владимирской губернии были помещики Аболдуевы и Оболдуевы. Во времена Некрасова слово «обалдуй» значило: «невежа, неотесанный, болван». Этот сатирический оттенок в реальной фамилии старинного дворянского рода и привлек внимание Некрасова. А затем поэт, опять-таки используя действительные фамилии ярославских дворян, насыщает фамилию Оболдуев дополнительным сатирическим смыслом: Брыково-Обалдуев (= болван с норовом), Долгово-Обалдуев (= разоряющийся болван) и, наконец, сконструированное по образцу реальных двойных фамилий — Оболт-Оболдуев (= дважды болван, ибо «оболтус» — синоним слова «болван»).

Образ помещика Гаврилы Афанасьевича Оболта-Оболдуева строится автором на выявлении постоянного несоответствия между тем, что думает герой о себе, какой смысл он вкладывает в свои слова, и тем, какое впечатление производит он сам и его рассказ на слушателей — мужиков и на читателя. И это впечатление ничтожности, незначительности, самодовольства, чванливости и комичности героя создается уже первыми строками, рисующими внешность Оболта. Перед странниками предстал «какой-то барин кругленький. / Усатенький, пузатенький», «румяненький. / Осанистый, присадистый». Во рту у него не сигара, а «сигарочка», выхватил он не пистолет, а «пистолетик», такой же, как сам барин, «толстенький». В таком контексте упоминание об «ухватках молодецких» приобретает иронический оттенок, тем более что герой явно не храброго десятка: увидев мужиков, он «перетрусился», «пистолетик выхватил»

И дуло шестиствольное

На странников навел:

— Ни с места! Если тронетесь,

Разбойники! грабители!

На месте уложу!..

Воинственная трусость Оболта настолько диссонирует с намерениями правдоискателей, что невольно вызывает их смех.

Оболт смешон. Смешон, когда с пафосом рассказывает о «подвигах» своих предков, тешивших медведями государыню, пытавшихся поджечь Москву и ограбить казну, когда чванится своим «родословным деревом». Смешон, когда, забыв про «рюмку хереса», «вскочив с ковра персидского», перед семью зоркими наблюдателями в охотничьем азарте машет руками, подпрыгивает, кричит диким голосом «Эй! улю-лю! a-ту!», воображая, что травит лису.

Но Оболт-Оболдуев мужикам не только смешон. Внутренняя враждебность и недоверие к помещику сквозят в каждом слове, в каждой реплике странников. Они не верят «честному, дворянскому» слову, противопоставляя его «христианскому», так как слово

Дворянское с побранкою,

С толчком да с зуботычиной,

ненавистно начинающему сознавать свои человеческие и гражданские права мужику.

В репликах, которыми обмениваются помещик и мужики, сквозит взаимное презрение, издевка, плохо скрытые у Оболта:

Садитесь, ГОСПОДА!...

Прошу садиться, ГРАЖДАНЕ! —

запрятанные в лукавую иронию — у мужиков. Ироническими репликами они обнажают нелепость сословной кичливости Оболта:

Кость белая, кость черная,

И поглядеть, так разные...

Дают оценку «подвигам» его предков:

Не мало их шатается

Прохвостов и теперь...

По пословице «яблоко от яблони недалеко падает» оценивают и самого Гаврилу Афанасьевича:

А ты, примерно, яблочко

С того выходишь дерева?

Скрытая, но то и дело прорывающаяся неприязнь мужиков к помещику обосновывается всем смыслом его рассказа о привольной жизни в дореформенные времена, когда помещикам на Руси жилось «как у Христа за пазухой».

Основой ощущения счастья жизни для Оболта является сознание обладания собственностью: «твои деревни», «твои леса», «твои поля», «свои индейки жирные», «свои наливки сочные», «свои актеры, музыка», каждая травка шепчет слово «твоя». Это самодовольное упоение своим счастьем не только ничтожно в сравнении с «заботой» правдоискателей, но беспредельно цинично, ибо утверждается «с позиций силы»:

Ни в ком противоречия,

Кого хочу — помилую,

Кого хочу — казню.

И хотя тут же Оболт пытается представить свои отношения с крепостными в патриархально-идиллических тонах (совместные молитвы в барском доме, христосованье в Пасху), мужики, не веря ни единому его слову, иронически думают:

Колом сбивал их, что ли, ты

Молиться в барский дом?

Перед теми, кто надрывается от безмерного труда («трещит крестьянский пуп»), Оболт чванливо заявляет о своем неумении и нежелании трудиться, о своем презрении к труду:

Сословья благородные

У нас труду не учатся...

Коптил я небо божие...

Но "грудь помещичья" дышала "свободно и легко" во времена крепостничества, пока не "порвалась цепь великая"... В момент же встречи с правдоискателями Оболт-Оболдуев преисполнен горечи:

И все прошло! все минуло!

Чу! Похоронный звон!..

...По жизни по помещичьей

Звонят!..

Гаврила Афанасьевич замечает перемены, которые произошли в общественной жизни России. Это и упадок помещичьего хозяйства ("усадьбы переводятся", "разобран по кирпичику / Красивый дом помещичий", "поля — недоработаны", в барском лесу звучит "разбойничий" мужицкий топор), это и рост буржуазного предпринимательства ("распложаются питейные дома"). Но более всего гневят Оболта-Оболдуева мужики, в которых нет прежней почтительности, которые "шалят" в помещичьих лесах, а то и еще хуже — поднимаются на бунт. Эти перемены помещик воспринимает с чувством горькой враждебности, т. к. они связаны с разрушением патриархальной помещичьей Руси, столь милой его сердцу.

При всей определенности сатирической окраски образа Оболт, однако, не маска, а живой человек. Автор не лишает его рассказ субъективного лиризма. Гаврила Афанасьевич почти вдохновенно рисует картины псовой охоты, семейного быта "дворянских гнезд". В его речи возникают картины русской природы, появляются высокая лексика, лирические образы:

О матушка, о родина!

Не о себе печалимся,

Тебя, родная, жаль.

Оболт дважды повторяет слова: «не о себе печалимся». Ему, в расстройстве чувств, пожалуй, и впрямь верится, что он печалится не о себе, а о судьбе родины. Но слишком уж часто в речи помещика звучали местоимения «Я» и «мое», чтобы можно было хоть на минуту поверить в его сыновнюю любовь к Родине. Оболту-Оболдуеву горько за себя, он рыдает оттого, что распавшаяся цепь крепостничества ударила и по нему, реформа возвестила начало помещичьего конца.

Когда-то Маркс писал, что «человечество смеясь прощается со своим прошлым, с отжившими формами жизни». Оболт как раз и воплощает в себе те отжившие формы жизни, с которыми прощалась Россия. И хотя Гаврила Афанасьевич переживает тяжелые минуты, его субъективная драма не есть драма объективно-историческая. И Некрасов, взгляд которого устремлен к России будущего, учит смеясь расставаться с призраками прошлого, чему и служит сатирико-юмористическая окраска главы «Помещик».